- Значит, шотландское, - сказал я.

- Я бы хотела сразу договориться, Хелм, - сказала она, обернувшись ко мне и держа стакан в руке. - Когда мы разговаривали по телефону, вы высказались в том духе, что хотите отправиться в Кируну один. Знаете, не стройте иллюзий! Это же моя статья, и я хочу быть рядом, когда вы будете делать снимки. Я мало что смыслю в фотографии, но знаю, что мне нужно. Я поеду и, по крайней мере, смогу убедиться, что вы снимаете то, что необходимо снять - вне зависимости от того, будут эти кадры потом использованы или нет.

Глава 5

Все произошло так легко и естественно, что я даже удивился. Я-то думал: мне придется потрудиться! Я-то считал, что она постарается покочевряжиться. Это была простейшая и очевидная проверка.

- Прощупай ее, - сказал мне Мак. - Если она захочет отпустить тебя в арктический район и позволит сделать эти снимки рудников самому, тогда, значит, ее статейка вполне безобидная штучка, как оно и кажется, и ты просто теряешь время. В этом случае тебе придется покопаться в другом месте, чтобы за что-нибудь зацепиться. Но если она захочет сопровождать тебя в поездке, тогда, считай, ты попал в яблочко. - Он помолчал. - Эрик...

- Да, сэр?

- Строго говоря, половая принадлежность твоего объекта еще нуждается в уточнении. Я говорю о нем как о мужчине просто потому, что в статье Тейлора он обрисован как мужчина. Но информацию Тейлора нельзя воспринимать некритически. Мы же не знаем, откуда у него эта информация и насколько она достоверна. Может, у него были свои резоны направить нас по ложному следу. Что же до его жены, о ней вообще, похоже, мало что известно. Судя по всему, эту американочку он встретил в Риме несколько лет назад, и для всех стало полнейшей неожиданностью то, что они поженились, ибо он никогда, как считалось, не имел склонности к семейной жизни. - Мак криво усмехнулся. - Как бы там ни было, даже если подозреваемый объект - женщина, это вовсе не означает, что миссис Тейлор можно преспокойно сбросить со счетов. Не забывай об этом.

Я об этом и не забывал, когда разглядывал миссис Тейлор в ее гостиничном номере. Это было не трудно. В тот момент она не вызывала у меня никакой симпатии. Я никогда не испытывал влечения к женщинам в штанах. Когда я поделился этим негативным опытом со своим приятелем-психиатром, он сказал, что это подсознательный механизм защиты против моих скрытых гомосексуальных склонностей. После этого заключения я некоторое время пребывал в подавленном состоянии, пока не понял, что он вообще интерпретировал все человеческие поступки с точки зрения гомосексуальных склонностей. Он даже писал книгу, посвященную этой своей теории, но, кажется, до сих пор ее не закончил. Кто-то его обскакал. Конкуренция в области психиатрических теорий в наши дни чрезвычайно сурова.

Как бы там ни было, женщина в брюках не представляет для меня никакого интереса - как женщина - и уж тем более женщина в столь странного вида бриджах, которые в последнее время вдруг вошли в моду. Плотно облегающая нижняя часть туалета миссис Тейлор - уж не знаю, как это и назвать, - заканчивалась чуть ниже икр, и посему выглядела как обычные джинсы, сильно севшие при стирке. На ногах у нее были черные мягкие шлепанцы. У нее были темные короткие волосы, по-мальчишески зачесанные назад, так что уши оставались открытыми.

Я тотчас вспомнил, что эта женщина была - или когда-то была - замужем, и все гадал, как же мог относиться ее муж к такому наряду. Должно быть, его не покидало чувство, что он укладывается в постель вместе со своим братишкой.

- Не надо меня ни в чем подозревать, миссис Тейлор, - сказал я. - Если вам угодно отправиться на север вместе со мной, я, конечно, не возражаю. Но нам придется просить ваш журнал оплатить ваши расходы. Я не уполномочен включать вас в свой финансовый счет.

- О, я сама оплачу свои расходы, - ответила она. - Я даже не буду об этом ставить в известность редакцию. А поехать я хочу! - потом она мне улыбнулась, словно извиняясь. - Я отдала этому репортажу несколько месяцев жизни, Хелм. Вы же не можете меня осуждать за то, что я хочу проследить, какова будет ваша лепта в этот материал?

Когда она улыбнулась, ее лицо приняло какое-то странное выражение - полушаловливое, полужалобное. Лицо это было далеко не уродливое. Правильные черты, все правильных размеров, все на своем месте, без видимых дефектов - но я все же заметил на горле крошечный округлый шрам, относительно свежий. Увидев его, я ощутил легкий холодок на спине: у меня у самого есть несколько таких же шрамов. Я дождался, когда она передала мне стакан и отвернулась, чтобы затушить окурок в пепельнице. Ну конечно! На обратной стороне шеи, причем довольно низко - и как это пуля прошла мимо позвоночника? - виднелась отметинка вылета.

Я вспомнил, как Мак говорил мне, что она была ранена. Теперь в этом не было никакого сомнения. Не очень давно этой девушке в шею попала рикошетом пуля, выпущенная из армейского ствола. Можно сказать, ей крупно повезло. Пуля, выпущенная в то же место в упор, просто снесла бы ей голову с плеч.

- Да, - сказала она, резко обернув ко мне лицо. - Вот почему я квакаю, как лягушка, Хелм. У меня и раньше-то голос был не слишком сильный.

- Извините, я случайно увидел.

- Мне, знаете ли, повезло, - заметила она сухо. - Я осталась жива. А Хэл - это мой муж - погиб.

- Знаю, - ответил я. - Мне рассказывали об этом в Нью-Йорке. - Я почти не солгал. На таком удалении от восточного побережья Штатов четыреста миль, разделяющих Нью-Йорк и Вашингтон, съежились до точки.

- Стреляли из мелкокалиберного автомата, - сказала она. - Раньше иностранному корреспонденту нечего было опасаться: часовые были вооружены простыми однозарядными винтовками и за время между выстрелами можно было убежать довольно далеко. Мы были в Восточной Германии. Халу каким-то образом удалось получить разрешение. Он был мастер на такие дела. Он собирал материал для очередной статьи или серии статей - возможно, вам и об этом рассказали в журнале. Он писал для них довольно часто. Вот почему я и послала им свою статью. Словом, солдат у заграждения дал нам сигнал остановиться, потом посмотрел на номерной знак и, ни слова не говоря, выпустил очередь. Хэл увидел наведенный ствол и, прежде чем тот выстрелил, бросился прикрыть меня, и в меня попала только одна пуля... Это был, конечно, несчастный случай, очень печальный... Патрульный был пьян, у его автомата то ли оказался неисправен предохранитель, то ли слишком разболтан спусковой крючок. Когда он дотронулся до него, автомат случайно выстрелил. Мне выразили глубокое сочувствие на нескольких европейских языках. - Она скорчила гримаску. - Но факт тот, что Хэл напал на чей-то след или что-то узнал - вот они и прикончили его. Меня отпустили только после того, как поняли, что Хэл не сообщил мне никакой важной информации.

- На чей-то след? - переспросил я рассеянно.

- Человека по имени Каселиус, - ответила она с готовностью. - "Человек, которого никто не знает". Я цитирую заголовок последней статьи мужа - не очень-то оригинальное название, совсем не в его духе. Супершпион Кремля, если вы верите в подобные сказки. Даже странно, как много вроде бы умных людей этому верят. По крайней мере, они употребляют слово "разведывательный" для характеристики своих занятий. Возможно, у меня предубеждение, но, по-моему, это просто ерунда.

- Вы обозлены...

- Вы бы и сами обозлились, если бы... Слушайте, я потеряла мужа и едва оправилась сама от... - она тронула себя за горло, - и я хочу, чтобы меня оставили в покое, а вместо того, я на каждом шагу снова и снова натыкаюсь на эти... Меня уже столько раз допрашивали, что от этих вопросов мне уже блевать хочется. Откуда у Хэла эта информация о Каселиусе? Почему меня так долго продержали в госпитале на той стороне? Почему кремировали тело Хэла? Видела ли я собственными глазами его труп? Видела ли я?! - она тяжело задышала. - Я лежала на полу машины, захлебываясь своей кровью, и слышала, как пули попадают в него...